Капитан в отставке. Ветеран боевых действий в Афганистане. Живёт в городе Видное. Награжден почетным знаком Московской областной думы «За трудовую доблесть» (2010).
Член Союза писателей России. Автор книг «Зуб вне дуги» (2013), «Выбор» (2015), «Память» (2017), "Честь имею" (2019), "Принявшие присягу" (2019).
Дипломант губернаторской Московской областной литературной премии им. М.М. Пришвина (2013, 2017). Лауреат Московской областной литературной премии им. Е.П. Зубова (2018). Лауреат XII Всероссийского конкурса «Твои, Россия, сыновья!» в номинации «Проза» (2018).
Награжден МОО СП России медалями им. А.П. Чехова (2008) и Ивана Бунина (2014).
Принявшие присягу
Отрывок из одноимённого романа
На рассвете они вышли в заданный район. Майор Кузнецов попросил комбата построить офицеров роты, прошел несколько раз перед ними, немного помолчал, а затем произнёс:
– Даю вводную. Убиты командир роты и командир первого взвода. Ротным назначаю начальника группы Жукова, взводным – переводчика Кошкина. На место Жукова заступает командир четвёртого взвода. «Убитые» выйти из строя!
«Убитые» Варфоломеев и Лисичкин подошли к майору, доложили.
– Молча идёте в уазик комбата и ждёте меня там, за любое слово, произнесённое вами с этой минуты, снижаю оценку роте. Кузнецов повернулся к оставшимся:
– По зелёной ракете приступаем к развёртыванию техники. Комбат и начштаба пожали руки оставшимся офицерам и пошли к УАЗу.
– Как думаешь, справятся? – Борисов повернулся к Разинову. – Обязаны. Жуков – ас, главное, чтобы Кошкин продержался.
Норматив по установке антенны они, конечно, перекрыли. Не в три раза, но в два точно. Вроде бы четыре с половиной минуты. Виталий не запускал секундомер, было не до того, но майор, стоявший неподалёку, с удивлением хмыкнул и сделал какую-то пометку в блокноте. Радиостанцию Кошкин легко настроил сам. Лёшкины уроки не пропали даром. Получив подтверждение, решил сходить до ветру, потом не до того будет. Лучше бы он этого не делал…
– Фаяз, что случилось? – Виталий поймал виноватый взгляд сержанта Камалова, начальника первого пеленгатора. – Рация не работает…
– Я же три минуты назад передавал, всё было в норме. Кошкин лихорадочно проверил положение основных переключателей – всё правильно.
– Что ты нажал? Покажи!
– Не помню… Вот попал, а учения уже идут. Что можно придумать? Так, приёмники работают. Отлично. Радиотелеграфисты – молодцы, уже шарят по эфиру. За пеленгатор он сядет сам. Командиру взвода разрешается. Но как передавать данные ротному?! Решение пришло неожиданно.
– Камалов! Сколько здесь метров? – он указал сержанту на резервную катушку с проводом?
– Двести, чуть больше…
– Отлично. До машин управления где-то сто – сто пятьдесят. Тебе задание – немедленно протянуть телефонную линию в командирскую машину к старшему лейтенанту Жукову, скажешь ему тихонько без свидетелей, что накрылась рация, наши данные будут поступать от меня по телефону. Работай открыто и нагло. Если проверяющий спросит – устанавливаешь резервную связь между двумя командирскими машинами. Ежели узнает, что ты из первого взвода…
– Понял Вас, никто не узнает! – хитрец догадался, как командир решил выйти из ситуации. Так, с передачей данных вопрос решён. А как быть с приёмом…
– Элементарно, Ватсон! – он сказал это вслух, но бойцы в наушниках слов не услышали. Виталий подошёл к посту радиотелеграфистов и показал оператору на левый приёмник. – Настрой на частоту рации и переключи на меня. Работай только по правому приёмнику.
Судьба действительно любит тех, у кого наличествует соображалка. Вместе с остальными машинами, работающими в УКВ-диапазоне, удалось перехватить и запеленговать восемь «вражеских» точек. Сколько их было всего? Десять? Двенадцать? Вряд ли больше, но кто может понять логику начальства! Думать было некогда. Доклад телеграфиста, перехват, настройка, отсечка, звонок Алексею, краткая запись в журнале…
Кошкин не снимал правую ногу с педали пеленгатора, ощущая, как сапог постепенно заполняется влагой. При каждой отсечке в сапоге хлюпало, как будто он не сидел в тёплом кузове-фургоне на удобном стуле, а бежал с разведгруппой третьей роты по болоту, как месяц назад. Да-а-а.., ещё не известно, что тяжелее… Виталий покачал головой, отгоняя лишние мысли. Сейчас нужно думать лишь о перехвате и пеленговании. Остальное – вредная лирика.
Если перенастроить рацию, работать лично ему станет намного легче, но на это нужно 5-7 минут, а у него нет ни одной лишней секунды. Ладно. Бог не выдаст, свинья не съест. Только бы не подставить остальных. Контрольное время работы супостата в эфире неумолимо подходило к концу. Наконец-то! Водитель, всё это время охранявший автомобиль снаружи, сообщил о двойной зелёной ракете. Вот он, благословенный сигнал.
Дав экипажу отбой, Виталий решился снять сапог, хотя и боялся, что потом его уже не наденет. К счастью, в полевой сумке были запасные носки. Вытеревобувь изнутри какой-то тряпкой, валявшейся в салоне, Кошкин с трудом, но втиснул ногу назад. Чтобы не делать лужу выжимать портянку не стал, просто убрал её в подвернувшийся пакет и завязал, решив не ароматизировать воздух в кабине пеленгатора.
Он успел. Дверь распахнулась, и внутрь втиснулись проверяющие. Задав экипажу парочку общих вопросов, Кузнецов попросил Виталия отправить бойцов на улицу.
– Всем двадцать минут перекур, оправиться. Камалов – старший.
Кошкин с интересом посмотрел на майора. Что тот придумал? Кузнецов тоже отпустил свою свиту из офицеров дивизии и батальона. В будке остались трое. Кроме них, ещё полковник Гришин, который и задал первый вопрос:
– Где было Ваше рабочее место?
– За пеленгатором.
– Хорошо разбираетесь? – вступил в разговор майор.
– Я офицер четвёртой роты, могу работать на любой аппаратуре, но лучше на ультракоротких волнах, – пожал плечами Кошкин. – С коротковолновым диапазоном мне редко приходится иметь дело.
– Тогда скажите мне…
Допрос в самом прямом смысле этого слова продолжался уже четверть часа, когда в дверь постучали, и, получив разрешение, внутрь поднялись Борисов и Варфоломеев.
– Ну что ж, Иван Иванович, – полковник Гришин посмотрел комбату прямо в глаза, – мне так кажется, что мы с Виктором Михайловичем пришли к единому мнению. Кузнецов согласно кивнул головой. Борисов немного напрягся, но терпеливо ждал продолжения.
– А давайте послушаем командира роты, – майор посмотрел на Варфоломеева. – Вы «воскресли» и теперь можете говорить. Вот скажите, как лично Вы оцениваете работу всей роты и вашего переводчика в частности.
– У нас очень хорошая рота, товарищ майор! И Кошкин – отличный офицер. Просто он у нас самый неопытный. Мы все инженеры, а он гуманитарий.
– Ага! Я Вас услышал. А как Вы считаете, Николай Борисович, какую оценку заслуживает рота по специальной подготовке? – Кузнецов повернулся к полковнику Гришину, тот улыбнулся и подмигнул ротному. – Вот скажите всем сейчас своё мнение, а мы обязательно учтём Ваши слова. Варфоломеев, не ожидавший таких слов, но несколько успокоенный улыбкой полковника, решительно заявил:
– Я уверен, что моя рота заслуживает твёрдую четвёрку! Борисов согласно кивнул, а Гришин и Кузнецов переглянулись. – Тогда я вот что вам всем скажу, – Виктор Николаевич подошёл поближе к Виталию и крепко обнял его. – Если Кошкин у вас в роте самый неопытный, если командир сказал четвёрка, то так тому и быть! Хотя по результатам беседы с вашим переводчиком, правильно ответившим на все наши вопросы, мы уже хотели поставить роте, батальону, да и всей дивизии оценку отлично. В любом случае проверку завершаем. Молодцы!
