Нина Шорохова                                        

Я помню день погожий, жаркий,

когда в наш дом вошла война!

Меня, девчонку-непоседу,

из детства вырвала она.

И через пару дней повозки

тащились скорбно под окном,

А в них заплаканные дети

укрыты маминым платком.

В глазах застыла боль, тревога,

и удивленье, и испуг:

Им непонятно, как случилось,

что жизнь вся изменилась вдруг.

Еще вчера был дом и школа,

друзья счастливые кругом,

Но всё война перечеркнула,

убив друзей, разрушив дом.

Убита мать, убиты братья,

сосед-старик ничком лежит,

А высоко, как коршун в небе,

фашист безжалостно кружит.

Я верила – ему зачтутся

те слёзы горькие детей.

Хотел земли – её получит

и кол осиновый на ней!

 

Марк Декабрёв

     ***

Снег выпал раньше, чем опали листья...

И горько мне, как будто, от того,

что снега белизну багрянцем выстелив,

листва нарушила естественность его.

А что мне снег?.. Седая однотонность,

стерильности голубоватый плен...

Нарушена святая очерёдность

больших и неизбежных перемен.

И мысль невольно тянется к сравненью:

нет в мире горя больше и больней,

когда, сражённые войной или болезнью,

уходят дети раньше матерей.

 

Виктор Головин

Здесь потрудилась смерть.

Костлявою рукой

Набросаны тела орудий и солдат.

Здесь суд прошёл суровый и простой,

И по заслугам награждён кровавый гад.

Убийцы! Ваша участь – смерть и тлен.

И приговор уже произнесён.

Дома смеются

                   провалившимися ртами стен,

Глазницами пустых окон.

Февраль, 1944 г.

             ***

Был так ничтожно мал клочок земли

Чужого берега родной реки.

Ни кустика, ни деревца кругом,

Лишь пулемётный треск,

                           да орудийный гром.

Разрыв входил в разрыв,

                     огонь был так жесток,

Покрылся кровью с копотью песок.

А вражьи цепи шли за рядом ряд,

Не доходя до нас, не уходя назад.

И лишь солдат, наш, русский человек,

Мог этот день прожить,

                             который длился век.

Польша. 1944г.

 

Альберт Федулов

 

 

Похоронка

Она пришла, и было невозможно

Сдержать слезу и обрести покой.

Я ночью той, печальной и тревожной,

Её всю тяжесть ощущал рукой.

Та горстка слов на белизне бумажной

Была мне гор кремнёвых тяжелей.

Как прах отца, погибшего бесстрашно,

Она лежала на руке моей.

        

     Семён Певзнер

Дорогой несметных пожарищ

Шагал окровавленный год…

Ты встал на фашистов, товарищ,

За каждый колхоз и завод!..

И с яростью ты благородной

Боролся с коварным врагом,

Чтоб людям дышалось свободно,

Чтоб счастье вернулось в наш дом!

И пусть были огненны тропы

Пусть мок, замерзал, голодал, –

Но залитой кровью Европе

Ты помощи руку подал!..

На свастику варваров лютых

Возмездья ты меч опустил,

И жертву фашизма – малютку,

Любя на груди приютил!..

Пусть русская доблесть – в заводах,

На шахтах, в полях, на морях –

Да будет бессмертна в веках,

Как дружба и счастье народов!

Но если наш день или вечер

Вновь черный нарушит пират, –

Его успокоит навечно

Прославленный русский солдат!..

 

Лев Вайншенкер

 

Взмахнул сапёр сигнальным флагом:

– Шагай, пехота, не пыли!.. –

За взводом взвод тяжёлым шагом

Мы в город медленно вошли.

А он был сумрачен и страшен:

На склонах всех семи холмов

Темнели стены древних башен,

Скелеты выжженных домов.

И в очертаньях бывших улиц,

Вдоль уцелевшей мостовой

Одни развалины тянулись,

Уже заросшие травой.

И в этом мёртвом запустеньи

Лишь кое-где по сторонам

Живые люди, словно тени,

Из пепелищ являлись нам.

Брели за нами. Жали руки.

Винтовки гладили, штыки.

От счастья плакали старухи...

Курить просили старики.

Священник с ликом деревенским,

С крестом воздетая рука…

Мы шли по улицам смоленским,

Освобождённым от врага.

 

Мария Плеханова

Порою чудятся удары

И грозные мне снятся сны –

Бомбёжки, взрывы и пожары,

То время тяжкое войны.

И эшелоны, эшелоны…

Дорога долгая в пути,

Теплушки – старые вагоны,

И мысль одна – детей спасти.

Забота самая земная

На всей земле всех матерей.

И я бегу, талон сжимая,

Похлёбку принести скорей.

Похлёбка паром обдавала,

Потом застыла вся она.

И даже каменною стала –

Так снится, снится мне война.

Похлёбка каменною стала,

А я бегу, бегу, бегу…

Давно война отгрохотала –

Забыть её я не могу.

 

Василий Ермолов

 

Последняя лимонка

 

Не помнил он, как бой затих,

У взорванной сорокопятки.

Был взрывом брошен на лопатки

Боец, оставшийся в живых…

В глазах кружились облака.

Надсадно бубенцы звенели.

Была послушной во всём теле

Одна лишь правая рука.

Мела в лицо снежком позёмка,

Стекая влагой вдоль щеки…

В руке последняя лимонка

Была зажата, без чеки.

Он смутно образ мамы вспомнил,

Кольнула мысль: «Прощай! Прости!

Наказ твой, мама, не исполнил,

И смерть держу в своей горсти…»

И враг пришёл. Отбросив жалость,

Он был готов открыть огонь!

Но в этот миг сама разжалась

Смерть, укрощавшая ладонь…

 

Вячеслав Оркин

 

 

Пасынки войны

В час, когда с последнею атакой

В мире наступила тишина

И бессильной бешеной собакой

Сдохла в дымном мареве война,

Потные, израненные танки

Двинулись на отдых и в ремонт.

А коней – измотанных подранков –

Всех списали на колхозный фронт.

…Не забыть, как давнею весною

Я увидел боль в глазах коня:

«Люди, что вы сделали со мною?

Ведь такая жизнь – не для меня.

Мне ль под потным хомутом тащиться?

Где седло и крепкая узда?

Я ведь – боевая единица

И другим не стану никогда!».

…И сегодня снова, за беседой,

Вспомнил я о брошенном коне,

Взгляд поймав полковника-соседа,

Что полжизни прожил на войне.          

 

Мария Моцарь

 

Осталась в прошлом канонада

И пушки грозные молчат.

Бойцу трудом далась награда

И раны старые болят...

Шли в бой безусые солдаты,

Невинно гибли под бронёй.

Когда кончались все гранаты.

Вступали в рукопашный бой.

В окопах стылых замерзали,

Не спали часто по ночам.

Из дома письма получали,

Хорошим радуясь вестям.

— Войне конец! — кричали всюду.

В Берлине и в моём селе.

И мирно улыбались люди...

Гремел салют по всей земле.

Победы день – святая дата!

Души порыва не унять.

Мне не забыть отца-солдата,

От счастья плачущую мать...

 

Владимир Меньшиков

 

Памятник солдату

 

В Трептов-парке, что в Берлине,

Стоишь ли ты ещё солдат?

Иль, может, нет тебя в помине?

Ты, может, тоже виноват?

И в том, что жизнь одну имея,

Ты не берёг её в тот час,

И девочку врага жалея,

Как своего ребёнка спас

И в том, что ты детей немецких

Солдатской кашею кормил,

И не «катюшею» советской,

А сердцем добрым покорил…

С тех пор уж лет прошло немало,

С той самой радостной весны,

И современные вандалы

Тебя уж, может быть снесли?

Лежишь ты где-нибудь на свалке

С немецкой девочкой в руках,

Чума вокруг и жребий жалкий

У тех, кто весел на пирах.

И стыд-позор тому невежде,

Кому твой подвиг – тёмный лес,

А для меня ты в рост, как прежде

Стоишь высокий, до небес.

 

Евгения Анисимова

 

Дети войны

 

 

Нет, на войне я не была.

Я для войны была мала.

Но был и тыл суров и страшен.

Не позабуду никогда,

Какой тогда была еда

И как тяжёл был труд тогдашний.

Мы, дети не роптали, нет.

Вставали по утрам чуть свет.

Мы страстно жаждали победы.

А вечерами тут и там

Взлетали в небо вопли мам

По сыновьям, мужьям, соседям.

И сердце ёжилось в груди,

И до утра не проходил

Озноб до жути цепенящий.

И выли мы в кошмарном сне,

Часов пугаясь на стене,

От похоронок от вчерашних.

Минуло много лет с тех пор

Но в день Победы ищет взор,

Войной украденные лица.

Мучительно болит душа

И в горле ком не продышать.

Пугают памяти страницы.

Нет, на войне я не была,

Я для войны была мала,

Но был и тыл суров и страшен…

Тем я сильна и тем горда,

Что обожгла меня беда,

России выпавшая нашей.

 

Наталья Власова

 

Новобранец

 

 

Ветер запах дыма приносит.

Кровью выпачкан горизонт.

Мама, Петька и тётя Фрося

Провожают меня на фронт.

За спиною – солдатский ранец

В нём тушёнка и пачка галет…

Я не знаю, куда буду ранен

И останусь жив или нет.

Я не знаю сколько продлится

Эта будущая война,

И когда она завершится,

И кого погубит она…

Я как будто ещё не верю,

Что всё это не снится мне.

Вспоминаю школьные двери

И герань на родном окне,

И соседку Петрову Катю

И тот день, когда дотемна

В голубом с горошками платье

Со мною гуляла она…

Лишь вчера сдавал выпускные,

А сегодня, ни свет, ни заря,

Я иду защищать Россию,

И, надеюсь, иду не зря!

Правда, я немного робею,

Хотя, в общем-то, я не трус!

И стрелять я почти не умею,

Но уверен, что научусь…

Чёрной тучей сгущалась тревога,

Рвался ветер во все концы,

И стонала от горя дорога,

По которой ушли бойцы.

 

Татьяна Буланкина

 

 

Бессмертный полк

 

 

Опять бессмертный полк идёт по свету,

И нет ему ни края, ни конца.

И снова я встаю в колонну эту,

И снова я несу портрет отца.

Он на войну ушёл совсем мальчишкой,

В семнадцать лет, прибавив целый год.

Ему б сидеть за партою да с книжкой,

А он ушёл, чтоб защищать народ

И Родину, и будущего сына,

И солнечное небо над Москвой.

Вернулся он с победой из Берлина,

Контуженный, но всё-таки живой.

О, сколько их, героев той годины

Мы пронесём сегодня над собой.

Их подвиг навсегда! И мы едины,

И мы навеки связаны судьбой!

Вот гордою рукой портрет прадеда

Несёт малыш, как будто знает толк.

Ведь смерти нет! Есть вечная победа!

Поэтому идёт бессмертный полк!

 

 

Тамара Потапова

 

Победный май

 

 

Май утопал в цветенье пышном,

заставил пушки замолчать,

в Европе радостно все вышли

освободителей встречать.

Отец мой тоже был солдатом,

он воевал на трёх фронтах,

Победу встретил в сорок пятом,

когда врага разбили в прах.

Он на плацдарме Сандомирском

чуть не погиб в боях за Львов,

и с Первым фронтом Украинским

плыть через Одер был готов.

А с Белорусским от фашистов

он города освобождал,

спасал Европу от нацистов,

и тем Победу приближал.

На Ленинградский он мальчишкой

из Подмосковья уходил,

война тянулась долго слишком,

но придавала вера сил.

В Победу верил в бой идущий,

а с верой нас не победить!

Врагов, народу зло несущих,

мы били, бьём и будем бить!

Свободу Родины любимой

умели с честью защищать,

и потому непобедимой

была в войне Отчизна-мать!

Героев павших не забудем,

с молитвой свечи мы зажжём,

достойны памяти их будем

и подвиг в сердце сбережём.

И мир спасли, и жизнь нам дали,

им салютует вся страна,

победно светится в медалях

Семьдесят пятая весна!

 

Юлия Грачёва

 

Он шёл на фронт, совсем ещё юнец,

В свои семнадцать ярый комсомолец.

– Будь смелым, сын! – благословил отец.

Вчера – мальчишка. Завтра – доброволец!

Побрился, кепкой лысину прикрыв,

Он шёл на фронт. Он был в себе уверен -

Вернется он, фашистам отомстив.

Прогонит прочь непрошенного зверя!

Он шел на фронт, когда цвели цветы,

Июльским солнцем ласково согреты…

Не знал о том, сколь горя и беды,

Всем принесет то памятное лето.

Он в пункт призыва шёл, как на парад:

Тут первых ополченцев принимали.

Плечом к плечу стояли они в ряд

И строем по проспекту зашагали!

Вот рыжий Сашка, с кем играл в футбол,

А Женя Ларин в стрельбах отличился!

Грачёв Василий принят в комсомол,

Сосед Степан – он лишь вчера женился…

Он шел на фронт, сегодняшний боец,

И бабочки над клумбами порхали!

Он шел на фронт, а дальше… всё… конец...

Он шел туда, где сразу убивали…

А дальше будет холод, будет мрак.

Тут сотни тысяч судеб совпадают.

Был остановлен под Москвою враг,

Но где убит был Он никто не знает!

 

Александр Носов

 

Просто живи

 

Радуйся дню восходящему,

Солнцу и бледной луне,

Ветру, беспечно бодрящему

И бесшабашной весне.

Небу, зарёй озарённому,

В теле – бурленью крови,

Запахом трав напоённому

Воздуху. Просто живи!

Листьям, в воде отражению,

В печке свеченью огня,

Переживай осложнения,

В том никого не виня.

Радуйся птиц песнопению,

Дождик ладонью лови.

Душу доверь вдохновению

Просто и чисто живи

 

 Елизавета Горбунова

 

Звериная душа

 

Блокада. Словно метроном звучит бесстрастно слово.

И Ленинград военных лет встаёт за ним сурово...

Огромный город грохотал, бомбёжки рвали небо.

Здесь каждый житель голодал, жизнь измеряли хлебом.

Отец на фронте, мать ушла с завода в ополчение,

Остались Шурочка и дед в блокадном заточенье.

А с ними – чёрный тощий кот, как выживал, не знали:

Не кормлен был уж целый год, лишь воду наливали.

Но по привычке каждый день ходил кот на чердак.

Птиц не осталось, у окна сидел он просто так.

И понеслась метель смертей, всех по пути сметая:

Одна подруга умерла, за ней ушла другая…

«Ты не умрёшь!» – твердил ей дед, деля паёк умело.

Корила Шурочка себя, но хлеб у деда ела.

И вот совсем ослаб старик, дышал уж еле-еле,

Клубком свернулся рядом кот на старческой постели.

И дед доверился ему: «Мол, Шурку очень жалко,

Как без меня, ведь я сейчас ей и отец, и мамка?»

А кот, звериная душа, потёрся о ладошку

И вновь поплёлся на чердак к любимому окошку.

Понятно стало, что кота так на чердак влекло:

Вернулся он, держа в зубах засохшее крыло.

Дед наказал варить с пером, чтоб гуще был навар,

И у буржуйки сам присел, вдыхая дивный пар.

Глоток бульона жизнь вернул, их спас от смерти кот.

И метроном блокадных дней продолжил свой отсчёт.

 

МИХАИЛ ЖИДКОВ

 

У памятника

 

Мой дядя

не успел

Наградой

ни одной

Блеснуть в прямом

И переносном смысле.

Недолго оглушал его

Тот первый бой.

Недолго радовал

удачный выстрел.

Сожжен живьем

Он танковым огнем.

Могильный камень –

    башня.

Случилось то

     в сорок втором,

А мне сегодня страшно.

Боюсь не за себя,

За тех парней,

Утюжат что в бронемашинах

Хребты дорог не Родины своей –

Чужие спины.

                                    Июль 1986

Составлено из стихотворений участников ЛИТО им. Ф. Шкулева.

---

Вячеслав Федорович Несмеянов прозаик, участник ЛИТО "РИФМА+", пишет: "Глубокий след оставила война в сердцах нашего народа.

Наш долг перед поколением защитников страны состоит в том,чтобы помнить и передать грядущему поколению знания о цене, заплаченной нашими предками за мирную жизнь, которой мы сейчас живем.

Все прочитанные стихи написаны сердцем, а прочитаны душой! В этом состоит их благородная цель.

Продумана идея создания поэтического цикла, мастерски собрана в единый видеоматериал, ставшего литературным произведением, который просто необходимо обнародовать".