Воспетый Евгением Зубовым мир ушел навсегда, ушел безвозвратно.
А вместе с ним стала историей красота окрестных мест, служившая ему источником вдохновения, небо и земля – просторный дом вольных птиц и зверей, вековой уклад деревенской жизни.
Но остались зубовские дневники, остались воспоминания земляков, которые позволяют нам перенестись на полвека назад в Мисайлово, о котором писал и в котором жил Евгений Зубов.
Евгений Зубов
Из дневника
27 марта 1970 года
Мне пошёл 29-й год! Внушительная цифра. Вчера, в день моего рождения, видел утром скворцов. Один скворец сидел на макушке столба, пел, а другой в обществе грачей, чьи перья на солнце отдают белесым блеском, бегал по помойке в поисках пищи. Да, трудно им сейчас. Очень робко наступает весна. Ручейки лишь на дорогах. Снежный наст по-настоящему ещё не разрезан искрящимися в солнечных лучах ручьями. Ещё совсем мало проталин. Слишком нерешительно светит солнце. Да и t невысока. Днём +2°, а ночью до –10° мороза. Но поют, звенят в саду синицы, они пока там полновластные хозяева. Сад стоит по пояс в снегу. И ничто пока не нарушает здесь его покой. Нога человека не ступит сюда ещё несколько недель.
Александр Чугунов
Выпускник Московского авиационного института. Корреспондент газеты «Город Жуковский». Летчик-спортсмен 1 МГАК ДОСААФ. Художник дизайнер. В 2004 г. окончил Православный Свято-Тихоновский институт. Религиовед. Окончил Российский православный университет Святого Иоанна Богослова. Член Российского союза писателей
Мисайлово - рай моей юности
Поиски земного рая и поныне занимают учёных и богословов. А мне вот известно доподлинно, что в 1960-1970 годы поистине райским местом для таких как я подростков были окрестности деревни Мисайлово – заповедная территория в лесах, на склонах огромной вымоины – поймы Москвы-реки – с центром в селе Остров, изобилующая неописуемыми панорамами и естественными каскадами прудов разного происхождения: песчаных, торфяных, илистых, естественных, промышленных или просто запруд.
Ощутив себя заправским путешественником, ты мог выбрать тот или иной маршрут и целый день не выныривать из блаженства, сменяя одни забавы другими… Катание на берёзках, «тарзанка», салочки на деревьях, купание, скатывание внутри автомобильных баллонов в воду и плавание на них, походы за кукурузой, свежим горошком, рыбалка… Помню, как в нашем тайном шалаше на деревьях поселилась белка. Когда мы потревожили её, она укусила одного из нас за палец. За это белка была изловлена. Но в неволе не прожила и двух дней.
В карьере часто велись учебные стрельбы, и мы детьми дожидались своей очереди, чтобы пойти туда и насобирать, как мы их называли, «штычков», то есть пуль, застрявших в песке. Там же, в карьере, мы любили, пролетев на «тарзанке» расстояние на высоте двух-трёх этажей, сорваться вниз и погрузиться в рыхлый песок. А после, выбравшись, купаться в каких-нибудь пятидесяти метрах от этого места.
Каждый пруд в окрестностях Мисайлова – а их было не менее десяти - имел название. И каждое название – это целая история, мир историй. Помню за одним из прудов притаившееся в тенистых зарослях небольшое деревенское кладбище - таинственное место, где на тебя взирали лица ушедших людей.
Но и в самом Мисайлове имелись места, облюбованные нами. Почти за каждым домом, за огородом, располагался вишнёвый сад. В этих садах мы, как обезьяны, жили на ветках и питались их плодами, забывая о существовании обедов и ужинов.
Из этого-то сада рано утром, пройдя сырой и тёмной тропкой, выбираешься… на Солнце. Оно вставало из влажной золотой пшеницы, занимавшей весь холм до карьера, пруда и оврагов. И только далеко на севере мрачным напоминанием о городе виднелись всегда трубы Капотни.
Игорь Чугунов
Выпускник Военной академии им. Ф.Э. Дзержинского. До 2019 г. - на научных должностях в учреждении Министерства обороны Российской федерации. Полковник, кандидат технических наук.
Рыбалка времен Евгения Зубова
Особый рельеф местности, на которой расположена деревня Мисайлово, обеспечивал многообразие пейзажей, сочетающих близко расположенные овраги, холмы и равнину. Одновременно можно было наблюдать густой, холодный туман оврага и лучи уходящего за лес теплого летнего солнца.
Буквально завораживал вид в сторону села Остров. Иногда удавалось рассмотреть огромные белые силуэты плывущих по реке Москва кораблей. Видно было лишь верхние палубы и казалось, что корабли идут по земле.
Если все это дополнить пением соловьев, лягушачьими перекличками, голосами играющих детей и разными другими звуками, в том числе пролетающих самолетов, получалась гармоничная картина под названием Родина и жизнь.
На фоне этой непередаваемой красоты и рыбачил Евгений Зубов. Ветераны рыбалки помнят то время, когда во всех Мисайловских прудах водился не белый, а «красный карась». Его золотистый окрас радовал. Был он чуть повыше в холке белого карася. Когда и почему белый карась вытеснил красный не ясно.
Особое место в рыбацких мисайловских воспоминаниях занимают «бочаги». Целый каскад прудов разной величины, соединенных местами протоками, множество полуостровов и островов, заросших прибрежной растительностью, манили рыбаков не только уловом, но и экстримом, как сейчас принято говорить. Проходы между прудами были очень топкими, а торфяные берега рыхлыми. Ловилась щука и плотва, а «красный карась» попадался до ½ килограмма.
Мисайловские пруды – это место сбора единомышленников и, как правило, хорошо знающих друг друга людей. И когда основное время утреннего клева истекает, наступает время театрализованного представления, которое завораживает своей простотой, оригинальностью и … . Взаимные безобидные шутки буквально взрывают обстановку. Смеются все. Рыбалка уходит на второй план.
Несмотря на частоколы сплошных высоких заборов и многочисленных новостроек мисайловские места по-прежнему узнаваемы. При всех произошедших переменах, рельеф местности деревни и окрестностей, сохранившиеся пруды, нетронутые в основном леса, а также возможность долго и проникновенно смотреть в островскую даль, поддаваясь воспоминаниям, смягчают грусть о невозвратно ушедшем и дают силы воспринимать свой край изменившемся, но по-прежнему Родным.
Фотопейзажи Игоря Чугунова.
